Житие и почитание
Мученик Димитрий родился 3 февраля 1883 года в городе Коломне Московской губернии в семье Михаила Антоновича и Любови Пантелеимовны Вдовиных. Михаил Антонович был мелким торговцем.
Окончил 4-х классное городское училище в Коломне.
С 1904 по 1906 год служил в армии писарем.
Работал продавцом в лавке, принадлежащей его брату.
В 1910 году женился на дочери купца Надежде Ивановне Архиповой. Впоследствии у них родилось трое детей:
Евгений (1911 г.р.),
Любовь (1912 г.р., по мужу — Лозовская),
Всеволод (1918 г.р.).
С 1912 — владелец магазина посудно-москательных товаров.
В 1918 году работал по найму агентом по снабжению в Коломенской артели кондитеров.
В 1919 – 1920 годах служил в Красной Армии переписчиком в запасном батальоне на Западном фронте.
По демобилизации работал конторщиком в Коломенском уездном отделе здравоохранения.
После того, как вновь была разрешена мелкая торговля, стал совладельцем одной четвертой части магазина «Казаков и Вдовины», занимавшегося посудно-щепной торговлей; с 1927 года он стал изготовлять и продавать сита и решета.
В 1930 году ему пришлось оставить кустарный промысел и поступить на работу в государственную организацию.
С 1922 по 1928 год — староста Успенского кафедрального собора города Коломны), а в 1928 – 1929 годах после закрытия кафедрального собора — член церковного совета коломенской церкви Святой Троицы на Репне.
По воспоминаниям родственников, он был хорошим семьянином, благочестивым, добрым, мягким, отзывчивым человеком. Часто брал с собой детей на службу в Успенский собор, приводил их на клирос – хотел, чтобы они пели в церковном хоре.
Несмотря на незначительность собственных средств, Дмитрий Михайлович, как торговец, был лишен избирательных прав. 15 апреля 1935 года власти Коломны приказали всем лишенцам в десятидневный срок выехать за пределы Коломенского района, и с 25 апреля Дмитрий Михайлович поселился в городе Озеры Московской области. Он начал усиленно добиваться отмены несправедливого решения, и 9 марта 1936 года ВЦИК удовлетворил его ходатайство, и он вернулся домой.
После того как в 1937 году руководство страны потребовало от сотрудников НКВД арестовать определенное число людей по каждому городу, району и области, руководство Коломенского НКВД энергично приступило к исполнению этого приказа. Тогда были арестованы все еще к тому времени находившиеся на свободе священно- и церковнослужители Коломенского района, а также некоторые из мирян, и среди них 22 августа 1937 года – Дмитрий Михайлович Вдовин.
На допросе в коломенской тюрьме следователь предъявил ему обвинение в недовольстве советской властью.
– Мне нечем быть недовольным, – запротестовал тот, – я живу неплохо, работаю, имею троих хороших детей, которые работают.
– Ну хорошо, давай говорить по существу, – сказал следователь, – ведь ты торговал, у тебя дело порушили – как же тебе быть довольным?
Но Дмитрий Михайлович не согласился с этими доводами, и на следующий день следователь пришел на допрос с новыми вопросами, обвинив Дмитрия Михайловича в агитации против советской власти.
– Ну, скажите тогда, когда и где были случаи такой агитации? – спросил тот следователя.
– Ну как где? Ну, возможно, что и в Москве. Вы ведь снабженец – вероятно, будучи по делу в Москве, могли агитировать.
Дмитрий Михайлович, однако, запротестовал, услышав столь легкомысленные утверждения.
Через два дня ночью следователь снова вызвал его на допрос.
– Дайте показания о вашей церковной деятельности! – потребовал он от обвиняемого.
– В 1928-1929 годах я состоял членом церковного совета. С 1929 года членом церковного совета я не состою, но остался приверженцем тихоновской ориентации до сегодняшнего дня.
– Вы арестованы как участник контрреволюционной церковно-монархической организации. Вы признаете это?
– Категорически отрицаю.
– Вы лжете перед следствием. Следствие располагает данными, изобличающими вас в участии в контрреволюции. Требуем от вас правдивого показания.
– Вторично утверждаю, что я членом контрреволюционной церковно-монархической организации никогда не состоял.
– Предлагаем вам прекратить запирательство и приступить к исчерпывающим показаниям о вашей контрреволюционной деятельности.
– Я еще раз утверждаю, что никакой контрреволюционной деятельности никогда и нигде не проводил.
На этом допрос был закончен, и Дмитрий Михайлович, прочитав текст протокола допроса и расписавшись под ним, потребовал, чтобы ему была дана очная ставка со лжесвидетелем, и 28 августа очная ставка была проведена; лжесвидетель подтвердил все данные им ранее показания, на что Дмитрий Михайлович заявил, что считает их ложными и категорически отрицает и заметил лжесвидетелю, что как же это он так делает, или умирать не думает, на что тот в полном противоречии с действительностью сказал, что если бы Дмитрий Михайлович был на его месте, то поступил бы точно так же.
По окончании допросов в Коломне Дмитрий Михайлович 1 сентября 1937 года был перевезен в Таганскую тюрьму в Москве, где следователь снова потребовал от него показаний о контрреволюционной деятельности, но Дмитрий Михайлович на это ответил: «Я ни в какой контрреволюционной организации не состоял и виновным себя в этом не признаю».
9 октября 1937 года тройка НКВД приговорила его к десяти годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Бамлаг, куда прибыл 16 ноября. Первое время он работал на лесоповале, но затем, тяжело заболев, был помещен в лагерную больницу, где его признали потерявшим трудоспособность инвалидом и направили работать в центральные мастерские при строительстве железной дороги.
30 января 1939 года он сообщил родным, что находится в Дальне-Восточном крае на станции Известковая в поселке Кульдур (Еврейской автономной области) и работает в 53 колонне в пошивочной мастерской.
21 декабря 1939 года Дмитрий Михайлович написал родным: «…Благодарю за заботу обо мне и о моем здоровье, я чувствую себя пока хорошо для моего возраста… Хожу… уже без костылей, но с клюкой, то есть с палочкой. Ты пишешь, что я о ногах пишу скупо, – нет, я не скуплюсь, но не хотел бы писать о плохом, хотя и хорошего-то нет; вот скоро будет двадцать пять месяцев, как я выбыл от вас, и сколько еще пройдет, кто знает…»
30 декабря того же года он писал родным: «Вот уже и наступает 1940 год; да, время бежит как вода, не зависит от того, что живешь хорошо ли, плохо ли. У нас стоит зима в полном разгаре, хотя морозов таких, как в прошлом году, нет, – погода чудная, морозы ночью средние, а днем высокое теплое солнце, так что в общем пока очень хорошо…»
23 января 1940 года он написал супруге: «Ты пишешь и просишь не поддаваться унынию. Напрасно ты это думаешь. Я сам отлично знаю, что тоской и печалью делу не поможешь, и я чувствую себя очень хорошо – духом бодр, хотя отчасти плоть немощна, но для моего возраста и того достаточно, что имею, то есть здоровья, и тем более, где я нахожусь, сама обстановка не дает повод к большому унынию, – конечно, не дома, сама должна понять, но все-таки коллектив людей на нашей колонне очень хороший – начальствующие люди симпатичные, ко мне относятся как те, так и другие очень внимательно, даже подчас думается, как будто бы я этого и недостоин, поэтому и нет основания очень-то убиваться; напрасно ты так думаешь и судишь по какой-то фразе из письма – конечно, не дома, ясно и понятно… Я вам писал даже не один раз, что посылок не шлите, также и денег: расходы большие, а нужды большой нет, – я обхожусь, а у вас без того расходы, тем более это дело связано с такими неудобствами по дальности. Читая строки твоего письма, я очень-очень рад за вас, что у детей наших дружба – это самая лучшая черта в жизни, и желаю им также и в дальнейшем держаться ближе к дружбе, зная, что дружная семья веселее переживает радости и легче переживает неприятности…»
26 января Дмитрий Михайлович отправил заявление Верховному прокурору РСФСР, прося пересмотреть дело и освободить его из лагеря, но получил на это стандартный для тех лет ответ, что оснований для пересмотра дела нет.
5 сентября 1940 года Дмитрий Михайлович обратился к руководству НКВД с заявлением, в котором писал: «…Считаю предъявленные мне обвинения… голословными и ни на чем не основанными и ничем не доказанными… Я обращаюсь к Вам с просьбой поручить затребовать дело о моем аресте и постановление тройки опротестовать на предмет его отмены и освобождения меня от дальнейшего заключения». Заявление, однако, осталось без последствий.
23 ноября 1940 года он написал супруге и детям: «Я пока жив и сравнительно здоров, письма от вас получаю сравнительно нечасто – последнее было от 6 сентября. Погода у нас стоит хорошая, зима берет свои права, снежок выпал и лежит, морозы хорошие, так что подчас дают себя чувствовать. Но солнце светит ярко-ярко и на добрых и злых…»
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война и всякая связь заключенных с родственниками прекратилась. Последнее письмо, полученное от Дмитрия Михайловича, было отправлено им 28 мая 1941 года. Условия жизни заключенных с началом войны значительно ухудшились.
Дмитрий Михайлович Вдовин скончался 23 апреля 1942 года в Средне-Бельском исправительно-трудовом лагере от туберкулеза легких.
Погребен в безвестной могиле.
Причислен к лику святых новомучеников и исповедников Российских определением Священного Синода от 7 октября 2002 года для общецерковного почитания.
10 апреля 2018 г. Службу возглавил Высокопреосвященнейший Ефрем, архиепископ Биробиджанский и Кульдурский. За литургией третьего дня Светлой Седмицы, когда сердце каждого православного христианина наполняется особым чувством радости и благодарности Богу, произошло знаменательное – была освящена икона «Восьми новомучеников и исповедников в Известковом пострадавших».
Образ этот написан совсем недавно в городе Хабаровске известным художником Владимиром Евтушенко. На нём изображены лики святых, пострадавших за веру в годы массовых репрессий в поселке Известковом, куда они были этапированы для строительства ветки БАМА, соединившей нашу область с Трансибом. Инициатором написания иконы выступил Приход Новомучеников и исповедников Российских поселка Приамурский, его прихожане собрали необходимые средства для написания образа.
Икона уникальна по иконографии, святые изображены на фоне ландшафта Еврейской автономной области, сопок, которые находятся в районе поселка Известковый и двух рек Биры и Биджана, давших название нашему городу.
Освятив образ, архипастырь обратился к присутствующим со словом: «На третий день Пасхи, в присутствии всех настоятелей храмов и приходов, мы совершили чин освящения иконы святых новомучеников, отдавших свою жизнь за Христа в приделах нашей епархии. Теперь эта икона будет одной из особо чтимых святынь. Пусть наши родные мученики церкви Русской, изображенные на этой иконе, будут надежными путеводителями в нашей жизни».
14 апреля 2018 г. В субботу Светлой седмицы архиепископ Биробиджанский и Кульдурский Ефрем совершил чин на основание храма в п.Известковом.
Храм будет посвящён святым мученикам Флору и Лавру и восьми новомученикам, пострадавшим в Известковом.
Первую копию иконы «Восьми новомучеников и исповедников в Известковом пострадавших» владыка подарил для прихода и будущаго храма.
Источники:
Дамаскин (Орловский), игумен. Жития новомучеников и исповедников Российских ХХ века. Апрель. Тверь. 2006. С. 133-138.
Сайт «Православие в Приамурье».